У Жени совсем ничего не осталось. Он это как-то вдруг понял. Глотнул шиповника перед сном, и вдруг - как прострелило.
Сначала Женя подумал, что ему показалось. Конечно, наверняка показалось. Он перепроверил мысль. Нет, не показалось.
Определённо, ничего не осталось.
Он сел, скрипнув низкой кроватью. Уставился в темноту комнаты. Густые тени нагоняли жути, поэтому Женя включил ночник. Стало светлее, но тени всё равно пугали. Тогда он, всё глядя в темень, добежал до выключателя на стене, щёлкнул.
Стало совсем светло. Но спокойнее не стало.
Женя снова сел на кровать. Снова встал, начал ходить, сложив руки за спиной.
Он всё что-то делал, делал, ходил, брал, двигал, кидал, поднимал, а сам всё время думал. Думал о том, как страшно ему теперь думать. После этой мысли.
Что ничего не осталось.
Это ведь удар, ещё и тройной. Во-первых, ничего нет. Это пусто и скучно. И бессмысленно. А против бессмысленности, раз он её назвал, придётся бороться. Загрызёт, не отделаешься.
Во-вторых, когда-то что-то было. Было тепло и интересно. Было значительно. И не нужно было бороться, чтобы это было. Чтобы хоть что-то было.
Но этого больше нет. Значит, надо было бороться? А Женя не боролся.
Женя крупно облажался. Это было очевидно. И это - в третьих.
У Жени по лицу пробежал тремор, свело под ключицами. Стало совсем погано, ещё и больно.
Он пошёл в ванную. Умылся холодной водой. Посмотрел на своё отражение. Не узнал себя. Дёрнулся, отвернулся. Дошёл до кухни. Поставил чайник на плиту, попробовал зажечь газ. Никак не мог вычиркнуть спичкой. Бросил, ушёл обратно в комнату.
Женя подумал, что ненавидит эту комнату. Он её очень любил когда-то, красил стены, белил потолок, вешал гирлянды. Женя не включает гирлянды и потолок не докрасил.
Он ввалился на балкон. Затопал от холода. Выдохнул в окно, посмотрел вниз. Поскользнулся, чуть не вылетел, отполз в комнату. Попытался успокоиться, не получалось. Хотелось выкашлянуть сердце, так быстро стучало.
Женя выключил свет, лёг в кровать. Уставился на ночник. Продолжал думать о трёх досадных сторонах страшной мысли. Хотелось придумать, что с ними делать. Пробовал. Не получалось.
Мысли смеялись над Женей, прямо до гомерического припадка. Ночник замигал. Тени зашевелились, запрыгали по стенам. Оторвались и вывалились на середину комнаты, угрожающе задрожали.
Женя зажмурился.
Он представил, что их нет. Что он не в комнате. Что он, собственно, не Женя, и не он им нужен. Открыл глаза.
Ничего не было. Ни теней, ни комнаты, ни ночника.
И Жени не было. Он успокоился, сглотнул сердце и уснул.